Наследие предков - Страница 62

— Сиди братка, не вскакивай. Что случилось, я спрашиваю?

— Засада. Примерно в том же месте, где они бэтэр Скворцова накрыли. Михей сказал, что на полной скорости надо проскочить. Так и делали. Может, если б не он, то нас обоих там…

— А чего вы, дурни, тем же путем поперлись?!

— Так там дорога давно укатана. Да, топи местами, но лучшей все одно нет. В других местах долго пробираться, а у нас топлива мало на повышенные обороты. Да и дело срочное.

— А что вас так долго не было? И куда топливо делось? Мы ведь с большим запасом всегда давали.

— В том и дело… — Кныш поморщился от осколочной раны в руке. — В том и дело, командир. Нас в Пятом форте опоили и заперли. Да топливо все наше стащили.

— Ну не сука этот Самохин? — выругался позади командира Шестаков.

— Погоди, Эдик. А что потом? — нахмурился Стечкин.

— Потом… Там у них есть такой старший сержант, Тиграном кличут. То ли армян, то ли дагестанец. Он-то нас ночью и выпустил. Потом мы за топливом катались к его тайникам. Ну и их заодно подвезли.

— Кого?

— Ну Тиграна, потом этого… Саню, который у них спец по подземельям. И бабу, медика. Они сказали, что есть какой-то туннель, который аж от Кенига в Балтийск ведет и немецкую часть нашего бункера цепляет. Говорит, Самохин хочет найти этот тайный ход. А они сами его хотят найти, чтоб нам помочь… Что там с Михеем, а?

— Множественные осколочные, — вздохнул Колесников, выйдя из соседнего помещения. — Пока без сознания. Но, говорят, выживет. Ничего опасного. Главное, что крови не так много потерял. А осколки даже в тело как следует не впились. Пронесло.

— Слушайте, товарищ майор! Саня этот сказал, что корабль, возможно, аж из Чили! — продолжал взволнованный Кныш.

— Мы уже знаем, — кивнул командир.

— Откуда!

— «Языка» взяли.

— «Языка»?! — Кныш вскочил. — Где эта падла?!

— А ну сядь! — рявкнул Стечкин. — И вообще, голуби, зарубите себе все на носу: есть правила даже у войны! И в соответствии с этими правилами мы о пленных заботимся и бережем их жизнь! Мы — русские солдаты, а не какие-нибудь рейнджеры из Абу-Грейб!

Последнее название мало кому и мало что говорило. Но Стечкин его помнил. Для него было бы постыдным делом издеваться над пленным. И не потому, что пленный мог быть ключом к гипотетическому альянсу, а просто потому, что издеваться над пленными — это фашизм.

Шестаков взял командира под руку и вывел в коридор.

— Ты слышал? — тихо заговори он.

— Самохин мразь, конечно…

— Нет. Я про туннель. А что если Тигран его найдет? И что если этот туннель действительно идет к нам? Вот тебе и ключик к безопасной эвакуации.

— Но если его найдет Самохин…

— В том и загвоздка. Вот тебе и еще один повод к миру с пришельцами. Нам нужно выиграть время. В том числе — и для Тиграна.

* * *

«В этом месте 22.XI.1953 погиб Яша Субботин, 1940 года рождения».

И чуть дальше другая табличка: «ОСТОРОЖНО! ЗАМИНИРОВАНО!».

Осветив фонарем надписи, Тигран обернулся.

— Третий раз уже! — раздраженно бросил он. — Саня, сколько мы тут плутать будем?

Загорский извлек из кармана бумажный кулек с мелками.

— Надеюсь, что недолго, — поворчал он, делая отметку в виде стрелки и выводя над ней цифру «один».

Делал он это особенно тщательно, не как обычно, небрежной отмашкой. Крот старательно выводил стрелку и цифру. Казалось, это помогает ему упорядочить потоки мыслей и тревог в голове. Загорский с головой окунулся в свою стихию, и теперь все тревоги и горести отошли на второй план. А еще он сейчас давил этим белым мелком странный страх пред жутким бледным ликом, что преследовал его последнее время.

— Погодите, но ведь мы натыкались только на тупики, глухие стены и дорогу назад. Здесь замкнутый лабиринт, и возможно только повернуть обратно, на поверхность, — возразила Рита.

— Если моя догадка верна, то это не совсем так, — мотнул головой Загорский.

— Что за догадка?

— Позже, — проворчал он и, отойдя на две трети света луча фонаря, сделал новую пометку на стене.

После введения в их изыскания такого тривиального приема, как оставление мелом следов, буквально через тридцать минут прогулок по лабиринту коридоров и небольших помещений, наполненных остатками укупорки боеприпасов и местами обвалившихся кусков потолка, все лишние ходы были отброшены. Впереди находился последний коридор, и луч фонаря дотягивался до его тупика. Было видно, что никаких ответвлений там нет. Следовательно, нет никакой иной дороги, кроме обратной, на поверхность и в город?

Александр внимательно осмотрел стены последнего тупикового коридора. Они были кирпичными на десять метров вперед, а дальше начинался бетон. Стык разных материалов коридора имел щель в несколько сантиметров шириной и такой же глубины. Щель была и на стенах, и на полу, и на потолке.

— Я такое уже видел, — прошептал Загорский и осторожно двинулся дальше. Ему казалось, что он знал, на что сейчас наткнется, и оказался прав. Странный бетонный овал в бетонном же полу, имеющий тонкую стальную кайму и занимавший практически всю ширину коридора, напомнил ему о Егоре Хрусталеве.

— Стойте. Вот оно!

— Что это? — Баграмян хмуро взглянул на этот овал.

— Что-то типа ловушки. Наступивший провалится в колодец, а этот участок пола повернется на сто восемьдесят градусов. Из-за этого сработает скрытый механизм, и коридор позади нас перекроется стеной, а стена впереди — откроется.

— Я что-то не видел сзади никаких дверей, которые могут нас отрезать.