Наследие предков - Страница 32

Теперь Гжель поняла, кто это.

— Тигран?! Блинский ты блин! — негодующе воскликнула Рита. — Что же ты меня пугаешь так?!

— Ой, великий Ной, да ты меня тоже напугала! — выдохнул Баграмян, выпучив на нее свои черные глаза.

— Ты чего тут делаешь? — продолжала негодовать Гжель.

— Фу-ух… Сейчас погоди… Дай в себя прийти да сердце найти… — урбан стал ощупывать свою униформу во всех местах, словно его сердце и вправду от страха могло спрятаться в одном из многочисленных карманов камуфляжа. Затем вдруг его лицо переменилось, расплывшись в сияющей среди его небритости улыбке. — Нашел! — объявил он с хитринкой во взгляде и извлек из-за пазухи открытку.

— Маргарита Казимировна, — торжественно произнес Тигран. — Это тебе!

И он протянул ей старую открытку с замятыми и потрепавшимися уголками. На потускневшем фото был трогательный медвежонок в обнимку с большой бархатной подушкой в форме сердца.

— Ах ты, зараза, — сменив тон на ласковый, ответила Рита и улыбнулась, принимая открытку. — Ой, какая милашка! Спасибо.

Она никогда не говорила ему, но все эти открытки с зайчиками, котятами, медвежатами и щеночками заставляли ее сердце сжиматься и болеть. Горевать о миллионах и миллиардах убиенных людей, среди которых было огромное множество влюбленных, которые могли бы дарить эти открытки друг другу в совсем иной обстановке, если бы не… И горевать об этих зверушках, которых человеческое безумие сгубило в не меньшем числе. Эти открытки доставляли ей боль, но она никогда не признавалась в этом. Ведь человек, даривший их, делал это от всего сердца. Да и боль эта напоминала, что она, Маргарита Казимировна Гжель, все еще жива. Несмотря ни на что.

— Так ты уже вернулся из города? — она двинулась к своему столу, держа в руке трогательный подарок.

— Нет. Я еще там. Это просто моя душа пришла сюда засвидетельствовать мое почтение, — продолжал улыбаться Тигран.

— Ой, ну ладно. Отвар из шиповника будешь? У меня в термосе еще остался. Горячий.

— Ну, прям неудобно как-то, — мужчина стал изображать смущение и нерешительность.

— Неудобно штаны через голову надевать. — Подмигнула ему большеглазая Рита. — Я наливаю. Отказываться невежливо.

— Ну, спасибо. — Баграмян снова присел на тот стул, в котором задремал от усталости после похода в разрушенный Калининград.

— Да не за что. Ты же сам этот шиповник собирал, — женщина села за стол. Достала оттуда большой термос и две кружки. Налила себе и гостю. — Держи, Тигро. Пей на здоровье.

Она иногда называла его Тигро. Сложно с его именем применять какие-то уменьшительно-ласкательные формы. Тигриком не назовешь — звучит как название монгольской валюты. «Тигранчик» как-то режет слух, будто стекло царапают. Что и говорить, имя не предполагало никаких нежностей. Хищное и звучное в своей брутальности. Тигр, он и есть тигр. Но Рита придумала: Тигро. И он понимал, что это и есть та самая уменьшительно-ласкательная форма. Впрочем, разведчик готов был позволять ей называть себя как угодно. Да хоть манулом. Хоть котом Шрёдингера, в конце концов!

— М-м-м, вкусно, — кивнул Баграмян, отпив испускающий пар напиток.

— Вот и славно, — Рита обхватила двумя ладонями свою кружку и, склонив голову, тоже сделала острожный глоток. Термос хоть и старый, но тепло сохранял все еще превосходно.

Тигран внимательно посмотрел на женщину, пользуясь моментом, что она сейчас этого не видит и зная, что она не любит пристальных взглядов. Коротко стриженные темные волосы. Тонкие, разящие в самое сердце стрелы бровей над парой больших карих миндалевидных глаз…

— До чего же ты прекрасна! — тихо сказал Тигран.

— Не надо, — она резко подняла голову. — Не надо.

Баграмян отвернулся и уставился на пар из кружки.

— Что же так? — с какой-то горделивой обидой в голосе произнес он.

— Просто — не надо, — вздохнула Рита. — Ну, я все понимаю, конечно, Тигран. Но… Не могу я. Ты хороший парень. Правда. И я это не только вижу, но и чувствую по-женски так. И ты веселый. А в наше время это дорогого стоит, знаешь ли. Но… Понимаешь… В сердце моем — ОН. И я не могу, да и не хочу его забывать. Даже хочу сказать тебе спасибо за то, что своей веселостью напоминаешь мне о нем. Он такой же был…

Рита вдруг поморщилась. Словно произнесенное ею слово «БЫЛ», являлось проявлением какой-то непростительной ошибки.

— Ну, я теперь даже не знаю, как после этих слов к своей веселости относиться, — Тигран мрачно покачал головой.

— Ну перестань.

— Да, конечно… Прости, — он натянуто улыбнулся и снова взглянул на собеседницу. — Это просто эгоизм с моей стороны. Но то, что ты столько лет верна своему мужчине, воистину чудо и достойно уважения. Бывало, многие девицы парня из армии дождаться не могли. А ты столько лет… Ты святая, Рита.

— Да вот еще, — теперь улыбнулась и она.

— Я серьезно. И я уважаю твою память о нем.

— Спасибо. Надеюсь, что так. Не хочу, чтоб ты был нечестен со мной. Вообще не люблю неправду.

— Как его звали?

— Зовут, — она чуть повысила голос, словно пытаясь реабилитироваться за это непростительное «БЫЛ».

— Что? — Тигран с удивлением уставился на женщину и тут же понял, свою ошибку. — Извини.

— Зовут. Его зовут Сергей, — она снова поднесла кружку к губам и склонила голову. Сделала глоток. — Сережка, — Маргарита произнесла это имя с еле сдерживаемой дрожью в голосе.

Гость внимательно смотрел на нее. Молчал, ища правильные слова, которые никоим образом не могли бы ранить женщину. Ту, которая уже довольно давно, сама того не подозревая, ранила его самого прямо в сердце и поселилась в разуме, казалось, навечно, заставляя думать о ней. Ощущать легкий холодок возбуждения, когда-то кто-то упоминал о ней в разговоре. Просто любить ее.