Наследие предков - Страница 27

— Василич, — тихо проговорил подошедший к нему Колесников.

— Да, Борь, чего? — не сводя глаз с могил, буркнул майор.

— Вестовой снизу пришел. Сказал, что люди собрались в актовом зале. Ты должен выступить.

— Я знаю. От Михеева есть вести?

— Нет пока. Но ты же знаешь, этого Самохина не так просто уговорить.

— Н-да… бюрократ чертов. А еще в погонах… Ладно, командуй. Уходим в бункер…

Похоронная команда и те, кто вышел на поверхность проститься с павшими воинами, стали покидать кладбище. Кто-то на ходу оборачивался, бросал прощальные взгляды на могилы товарищей. Майор уходил последним. Перед этим он водрузил на голову свой черный берет, принял строевую стойку «смирно» и отдал могилам воинское приветствие.

— Когда-нибудь мы обязательно встретимся, братишки, — сказал он, уходя.

* * *

«Что-то я зачастил сюда в последнее время. Не к добру, небось…»

Такие мысли о кабинете Главы общины Пятого форта Самохина вклинивались в рой жутких образов, которые еще будоражили разум и холодили душу. Саша Загорский сидел, сгорбившись на стуле, и сжимал коленями свои сомкнутые ладони. Наверное, если этого не делать, то руки снова начнут предательски дрожать. Ну с ладонями понятно. А вот что делать с застывшим ужасом на лице и бегающими глазами под линзами очков?

— И что за канитель опять, с тобой приключилась? — Самохин хмуро смотрел на Диггера, сложив перед собой на столе руки. — Ну, чего молчишь-то?

— А чего говорить… — сделав глубокий вдох, выдавил Александр, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Да ничего не случилось, собственно…

— Да что ты? — криво усмехнулся Самохин. Он медленно выдвинул ящик стола, извлек оттуда остатки какой-то книги. Оторвал кусок страницы. Какое-то время разглядывал вырванный текст. Затем стал насыпать из кисета табак.

Теперь Загорский пристально наблюдал за действиями майора. Это немного отвлекало от того страха, который накрепко охватил его сознание в том проклятом коридоре у колодца.

«Как же все-таки легко мысли и знания превращаются в пепел и дым…»

— Федор Семенович. Мне не нравится, как вы поступаете с книгами, — осторожно произнес Александр.

— Это всего лишь конституция, — поморщился руководитель общины. — Потерявший смысл закон несуществующей больше страны.

Выпустив клуб дыма, он сплюнул в урну у стола.

— Ну так что же все-таки случилось там, в казематах тех, а?

— Да ничего, говорю же…

— А вот Борщов докладывает обратное. Говорит, что когда увидел тебя, ты был похож… Да ты вообще ни на что не был похож. Чего ты так испугался там?

— Темноты и одиночества, — проворчал Александр. — Вы же знаете, фобия у меня. После того похода с одноклассниками.

— А чего же ты бравировал тогда недавно? Да я! Да мне по фигу все! Один пойду! А?

— Тупанул, что тут скажешь…

— А знаешь, ты меня разочаровал. Я очень на тебя рассчитывал в одном деле. Но коль уж ты так боишься этих подземелий…

— Федор Семенович, вот вы так любите вечно издалека заходить да непонятно излагать, — перебил его Загорский. — Не могли бы вы сразу к делу перейти? У меня живот что-то крутит.

— Не дерзи мне, парень! — зашипел Самохин, резко нахмурившись. — А то ведь самой страшной фобией для тебя будет мой гнев. Понял?

— А я не дерзю… держу… дерзаю… Короче, вы меня не так поняли.

— Да все я прекрасно понял. Разлагает тебя дружок твой, сосед этот сомнительного племени.

— Вы о чем? — Загорский поднял взгляд и уставился в злые глаза Самохина.

— О чем? О ком! О горце этом, Баграмяне!

— Вообще-то он не горец. Что за глупость…

— Заткнись, Крот! Ты вообще, что ли, страх потерял?!

«Страх потерял… Ах, если бы. Этот чертов страх наизнанку просто выворачивает», — думал Диггер. И сейчас, после того страха, вся эта демонстрация угрозы простым лысым человеком выглядела даже комично. Ужас того, что он пережил у колодца, теперь не оставлял место каким-то другим, менее значимым страхам.

— Федор Семенович, может, все-таки скажете, что от меня требуется? Мне, правда нездоровится, и я…

— Да ты вообще живешь не тужишь, Саня. Никакой трудовой повинности. Никаких работ. Бродишь все по казематам, и толку…

— Электричество, — напомнил Загорский.

— Ну да, конечно, — Самохин вроде бы смягчился. Или сделал вид. Либо и гнев, и мягкость были наигранными. Скорее всего, последнее. — Только видишь ли, Крот, мне надо больше. Сильно больше. И уж коль ты так заступаешься за своего дружка-Баграмяна, то вот вместе с ним и займись поисками. Заодно не так страшно тебе будет в норах своих кротовых и темноте.

— Да о чем вы? — вздохнул Александр.

— Ты слышал о метро? — руководитель общины поднялся и скрестил руки на груди, внимательно глядя на Диггера.

— В смысле, о книге, что ли? — Загорский приподнял голову и уставился на хозяина.

— Не дуркуй, Саня. Я тебе толкую про метрополитен. Туннель. Рельсы. Поезд. Улавливаешь?

— Ну, слышал. Однажды был даже, в Москве. Мне лет пять тогда, наверное, было. А что?

— Да нафиг московское! Я тебе про местное метро говорю.

— Ерунда, — Александр наконец освободил одну ладонь и махнул рукой.

Самохин прищурился:

— Это почему же?

— Да, была такая легенда, что у немцев был секретный метрополитен в Восточной Пруссии. Я сам его искал даже. Только это всего лишь легенда. Здесь грунт непригоден. Болота. Плывуны. Грунтовые воды. Песок.

— Умный какой! А ты в курсе, что в Ленинграде, в смысле в Питере, тоже метро есть? Ну было, точнее.